#32🎄

Итоги 2022 года в научной журналистике

Привет, это тридцать второй выпуск рассылки о научной журналистике в России и мире — и последний в этом году. Здесь мы поговорим о промежуточных итогах для профессии и попробуем посмотреть в будущее.

Big things of 2022

В июне в этой рассылке я писала, что отказалась от её привычной структуры, опасаясь, что one big thing в каждом выпуске будет одна и та же. Ужасно, что это до сих пор верно, что война всё ещё продолжается, и чёрный туман всё ещё отравляет нашу жизнь. В конце марта на выступлении про коммуникации и международное сотрудничество я говорила, что пока пожар продолжается, говорить о том, какие новые возможности он открывает, в лучшем случае наивно (в худшем это признак того, что говорящий пытается продать вам бруклинский мост). Но — продолжая эту весьма вынужденную метафору — когда огонь не уходит слишком долго (потому что в него поджигатели-пироманы постоянно подливают бензина), то сгорают даже те шишки, которые могли бы пережить пожар и позднее «заселить» пепелище. Кажется, все или почти все эти шишки уже сгорели.

Дней без ковида: 0. Довольно странно в таком году вспоминать про пандемию, но она тоже всё ещё продолжается. И здесь мои профессиональные надежды тоже не то чтобы оправдались: в середине 2020 года я, помнится, говорила, что пандемия может помочь научным журналистам перезагрузить профессию и доказать медиаменеджерам в мейнстриме, что эта должность в ньюсруме приносит ощутимую пользу. Вместо этого COVID-19, тоже сильно затянувшись, довёл лучших авторов до выгорания и/или вынужденного отпуска и окончательно политизировал американскую научную журналистику. Зияющей высотой этого процесса стала история с материалом ProPublica и Vanity Fair про гипотезу об утечке коронавируса из лаборатории: она по-настоящему развернулась уже когда рассылка ушла на каникулы, поэтому здесь я её не упоминала. (Разбор этой ситуации с политической стороны можно найти здесь)

Я совсем недавно говорила с иностранным журналистом о российских вакцинах от ковида, слушала его вопросы — а как там с обновлением вакцины? а что с поставками 2021 года? — и чувствовала, как на моих глазах растёт разлом между нами. Его всерьёз интересует история, на которую у нас уже почти нет сил (если бы не Полина, мне вообще было бы нечем с ним поделиться). И в том числе поэтому те инсайты, которые сообщество продолжает вырабатывать, например, про то, как писать о длинном ковиде, нас совершенно не трогают.

Тем не менее, хотя бы чтобы зафиксировать этот момент, я напишу: мне показалось, текущий пандемический «дух времени» для сообщества довольно неплохо пойман в этом (восторженном и, скорее, заслуженно) профайле Дэвида Куаммена в Atlantic. Я надеюсь прочитать его книгу о ковиде, Breathless, уже в следующем году.

АКСОН. Собственно, юрлицо с таким названием в этом году мы решили ликвидировать, когда оно перестало помогать сообществу научных коммуникаторов в России (и прежде чем оно стало активно мешать). Но сообщество, само собой, продолжает жить, поэтому я почти уверена, что для меня тоже это пока не финал, а антракт, хоть и «с открытой датой», что ли. Я всё ещё вице-президент Европейской федерации научной журналистики, и на какое-то время вся эта моя активность сосредоточится там. Хотя АКСОН в процессе ликвидации покинул федерацию, она продолжает считать российских научных журналистов своими, и кое-что я буду делать уже на базе этого юрлица.

Small things of 2022

Преподавание. Ещё в начале года я познакомилась с опасной идеей оптимальной занятости, optimal busyness — обманчивого ощущения того, что ты не просиживаешь штаны, теряешь и бездельничаешь, а хорошо и активно работаешь, которое обычно и приводит «трудоголиков в ремиссии» к выпадению из этой самой ремиссии. Когда работы как бы не слишком много, но и не слишком мало, и поэтому ты чувствуешь себя продуктивной и нравишься самой себе.

В общем, именно optimal busyness и, в частности, неправильная оптимизация привели к тому, что в осеннем семестре я провела шесть учебных курсов в трёх университетах. Неправильная оптимизация проявилась в том, что каждый курс сам по себе и на бумаге, то есть в календаре, выглядел вполне умеренной и посильной нагрузкой даже на фоне основной (совершенно другой) работы.

Но в реальности в октябре и ноябре было несколько недель, когда я обсуждала плюс-минус одни и те же темы с тремя разными группами, и от дежа вю у меня конкретно отъезжала крыша (а перед студентами приходилось либо творчески обходить этот вопрос, либо просто признавать, что я уже путаю группы). Поэтому в следующем семестре меня ждёт основательное переосмысление подхода — чтобы занятие, которое приносит мне столько радости, не пыталось мне навредить.

Ресурсы 📚. Пример The Open Notebook (TON), которые собрали у себя все полезные ресурсы на одной странице, вдохновил меня на то, чтобы тоже собрать в одном месте полезные ссылки, которые я шлю вам в этих письмах — вроде этой хорошей подборки книг и медиа по медицине и здравоохранению за год или гида по питчингу от того же TON. Это будет одной из задач на следующий год.

Что делать в 2023

Не опускать руки. Я минут тридцать думала, имею ли я право давать тут такую рекомендацию, когда сама я уже больше месяца пребываю в густом, словно патока, унынии на тему журналистики вообще и самой интересной профессии на свете в частности. Это такое строго интеллектуальное уныние в том смысле, что оно не особенно мешает мне чувствовать или двигаться, но, честно говоря, по вязкости оно уже уверенно переходит в пек (как в этом эксперименте).

Но даже в этом состоянии я согласна, что наша задача — догнать и перегнать дожить и пережить, а для этого нужно что-то делать, в том числе и по работе, которая не только приносит деньги, но и для многих (не будем говорить, для кого, хотя это был слонёнок) находится очень близко к ядру личности.

Что-то делать — это, например, подавать заявки на программы Knight Science Journalism at MIT (дедлайн 15 января) или Logan Science Journalism Program at MBL (дедлайн 15 февраля). Заявляться на стипендию LEDE по журналистике решений (дедлайн 4 января) или стипендию для поездки на конференцию GIJN (дедлайн 28 февраля). Учиться в школе новостной и расследовательской журналистики «Полигон» (дедлайн 5 января) или на курсе по объяснительной журналистике в центре Найтов, который начинается 16 января.

Держаться друг за друга. Тут, я думаю, к концу 2022 года даже циникам вроде слонёнка всё понятно: у нас на самом деле нет вообще ничего, кроме а) нас самих и б) наших близких. Всё остальное может разрушиться, пропасть, ликвидироваться, остаться забытым или брошенным при спешном переезде (или «сделать ноги» по пути, как мой кухонный комбайн, который кто-то украл из грузовой машины). Поэтому держимся и дальше, дорогие читатели рассылки.

До встречи в новом году!